Отель «У призрака» - Страница 42

Когда я зашёл к шефу сдать отчёт, он как раз собирался полдничать. Перед ним были разложены на тарелочках фаршированные перцы, тушёное мясо с картофелем по-тюркмэнски, домашняя лапша и тазик крабового салата с майонезом. Похоже, очередная диета послана лесом. Это в его стиле.

В этой книге я, кажется, ещё не упоминал, что наш комиссар – любитель разнообразных диет. Даже за время моей недолгой службы здесь он успел уже побывать минимум на трёх. Последней, кажется, была порошковая. Порошковое молоко, порошковое пюре, порошковый суп, порошковое пиво и т. д. Закончилась, когда вместо порошкового кефира супруга по рассеянности положила ему пакетик порошкового клея…

– Не хотите присоединиться?

– Спасибо, я поел.

Но старина Базиликус был намерен поболтать.

– И что это вы так взвились из-за этого несчастного видео? – благодушно начал он, берясь за вилку. – Месье Годар – почётный гражданин нашего города. Многие ему с радостью платят деньги, лишь бы он разместил видео с их участием на своём сайте. А вам с Эльвирой сделали подарок, вывесив вас бесплатно. Ещё его прадедушка начинал семейное дело с подглядываний за постояльцами в замочную скважину. Потом зарисовывал; правда, не очень хорошо у него получалось. Хотя картины у него покупали, у него даже стиль был свой эротический, этот, как его… супрематизм.

– Это где треугольники делают это с квадратиками?

– Да. Дедушка уже фотографировал, с дерева. Правда, камеры были тогда громоздкие, на треногах, так что он не один фотоаппарат разбил, падая с дуба. Ну а внук уже догадался снимать видео на камеру. За верное следование традициям месье Годара выбрали почётным членом городского управления. Да и мэра он тоже шантажировал, говорят, было чем…

– Вот в это я больше поверю.

Тут шеф смутился, откашлялся, сказал, что даже если у мэра и есть тайные делишки, то не полиции их обсуждать. Я воспользовался этой заминкой, пожелал ему приятного аппетита и рванул к дверям, уточнив, не будет ли каких-то указаний на сегодня.

– Нет. Займитесь текущими делами, а то с позавчерашнего дня ими никто не занимался.

– Слушаюсь, месье комиссар!

Я забрал со стола Чмунка папку с заявлениями. Последней была жалоба горгулии на сломанный копчик: как я понял, это именно она пострадала вчера на площади. В травме был обвинён я, сержант Брадзинский, устроивший теракт в центре города без всякого предупреждения, когда она, как мирная жительница, законопослушно летела в магазин за свежей печенью. «Мы привыкли, – писала горгулия, – что полиция всё время что-то взрывает, стреляет, сажает невиновных, но это уже выходит за всякие границы!» Обещала добраться до столицы, если мы не принесём официальные извинения и не компенсируем её траты на новое платье и лечение сероводородными ваннами. К тому же, пока она лежит в больнице, мы должны два раза в день ходить к ней домой и кормить её пятнадцать кошек.

Я слегка забеспокоился: что, кошки ничего не ели со вчерашнего дня? Сразу набрал оставленный ею номер, на том конце провода мурлыкающий баритон успокоил меня, что они все в порядке, еда в холодильнике есть, а если что, так им и самим в магазин сходить не проблема. Кошки, вообще, у нас очень практичны, деловиты и сознательны, не то что некоторые граждане.

– Когда деньги на карточке закончатся, мы вам сообщим, – предупредил незнакомый кот, видимо, главный в их банде. – А так прошу понять её, офицер, пожилая одинокая женщина, хотела получить немножко заботы и срубить по-лёгкому деньжат.

– Она написала заявление.

– Так порвите его! – посоветовал кот, явно собираясь вешать трубку. – Извините, что пришлось из-за нас беспокоиться, мы не хотим вас отрывать от ваших служебных обязанностей. Мур-мур, и всего наилучшего с мадемуазель Фурье! Такое видео, о-ля-ля…

Хотя в его голосе и слышалось присущее кошачьим высокомерие, но я немного успокоился. Кошки считают всех, кроме себя, немножко неполноценными. Это есть, это данность. Но я бы предпочёл иметь дело с ними, чем с большинством жителей Мокрых Псов.

Остальные заявления были подобного типа и на ту же тему. У какой-то пожилой чертовки после того же взрыва лопнула пробка в ухе, и якобы теперь она ничего не слышит, а потому департамент полиции обязан обеспечить ей безбедную старость. Справки от медиков она не предоставит, ибо, учитывая её возраст, мы просто обязаны верить ей на слово. Вот её бывший муж всегда ей верил и умер здоровым!

Я не искал в этом хромую женскую логику, а просто отложил в сторону для подачи шефу, пусть сам разбирается. Тем более что и мужские заявления были не хуже. «Слышал от соседей о взрыве. Сам не присутствовал, но поскольку я актёр и натура у меня впечатлительная, то почувствовал резь в сердце, запил и не вышел на работу. Требую за мой прогул взыскать с сержанта Брадзинского! В крайнем случае купить мне ещё чего-нибудь крепкого для успокоения нервов».

Венчали кипу заявлений три жалобы на голубей, которые после того же многострадального взрыва начали гадить на горожан с удвоенной силой. Вопреки устоявшемуся поверью, богатства это никому не приносило, а большинство наших жителей круассаном не корми, но дай им написать жалобу в какую-нибудь инстанцию!

Я раздражённо захлопнул папку с бумагами, и в этот момент раздался телефонный звонок. Незнакомая мне, визгливая чертовка из местного департамента культуры обвинила меня в порче культурного и исторического памятника.

– Кто будет платить за сломанные рога основателя нашего города?! Это полицейский произвол! Вы приносите вреда больше, чем любой террорист, у них хотя бы есть культурные ориентиры! Мы требуем сегодня же принести публичные извинения и оплатить в троекратном размере сам ремонт плюс компенсация за моральное…