Отель «У призрака» - Страница 44

Но Эльвира вновь потащила меня куда-то в сторону, к длинным столам с шестью бочками, где разливали традиционные шишпанские вина. Мне понравился кисловатый «Сервантез». А она, продегустировав всё, остановилась на «Хойе», сказав, что ей очень понравился его кроваво-терпкий вкус.

– Милый, возьми мне ещё две кружки этого чудесного вина. А я схожу за шмаэльей, – перекрикивая хихикающую толпу, бросила моя любимая.

Я вновь повернулся к винному сомелье, сделал заказ и, пока жгучий испанец нацеживал вино из дубовых бочек, вежливо спросил:

– А что, у вас всегда так весело?

– Сам удивляюсь, сеньор, – честно ответил молодой чёрт, сверкая белыми зубами. – Вообще-то по программе сегодня шмаэлья и вино, а после ужина пламенко. И первое, и второе, и третье не считаются смешным у нас на родине.

Я недоверчиво обернулся. Гости за моей спиной торопливо ели руками знаменитую шмаэлью из дешёвых пластмассовых тарелочек, глупо хихикая, смеясь, а кое-где и нагло гогоча, словно полные психи. Идущая мне навстречу Эльвира с двумя тарелками в руках дожёвывала на ходу морского таракана, так что усики креветки торчали у неё из уголка рта, и счастливо улыбалась.

– Какой-то массовый психоз, – осторожно пробормотал шишпанец, протягивая мне две полные кружки. – А что, у вас принято на официальных мероприятиях хохотать без причины?

– Обычно нет, – пробормотал я, совершенно не представляя, как можно есть шмаэлью вилкой, одновременно удерживая в руках тарелку и кружку с вином…

Эльвира решила данный вопрос просто. Она поставила тарелку с порцией шмаэльи поверх моей кружки, нагнувшись, отхлебнула из своей, и предложила:

– Милый, давай есть по очереди.

И, прежде чем я успел хоть что-то ответить, принялась быстро пихать в рот традиционное шишпанское блюдо. Представьте себе мой ужас, когда, не съев и половины порции, она вдруг села прямо на пол и громко захохотала, запрокинув голову.

– Что с тобой? Что происходит? Ты в порядке?!

Эльвира не отвечала ни на какие вопросы. Её взгляд стал стеклянным, из горла вылетал только глупый хохот, а тело тряслось так, словно её било электрическим током.

– Надеюсь, вы ещё не подали заявление? – участливо обратился ко мне сомелье. – На вашем месте, сеньор, я бы не спешил венчаться. Вашей девушке явно нужен хороший врач и тихая клиника. Года на два…

– Не только ей одной, – нервно пробормотал я, глядя на окружающих.

Хохотали, визжали, хихикали, смеялись и пританцовывали практически все. Я вернул кружки шишпанцу и достал из кармана сотовый.

– Алло, шеф? Поднимайте всё отделение, пришлите «скорую», врачей и как можно больше опытных санитаров. У нас тут массовый психоз в «Гранд-отеле»!

Приблизительно через час, когда всех гостей развезли белые машины с чёрными крестами, вызванный с выходного Чмунк проводил опрос свидетелей, а я успел задержать сбегающего через окно повара. Вы же помните, он с самого начала повёл себя подозрительно.

Допрос преступника вёл сам комиссар Базиликус, который приехал сразу же, как только услышал о шмаэлье. Флевретти, как всегда, остался «охранять» участок. После того случая с задержанием страхового инспектора капрал быстро опомнился, ещё более разленился, и вытащить его на задание мог только комиссар, да и то за шиворот!

Мы расположились на кухне, за столом для прислуги. Обстановка здесь осталась с имперских времён, когда всё делали на совесть. Но и такая мебель не могла выдержать ста лет эксплуатации и была изъедена могильными жучками, ножки шатались, краска обсыпалась. Тем не менее для ведения протокола допроса длинный обеденный стол вполне подходил, если придерживать его коленями.

– Что такое вы подложили в еду, сеньор Эспиноза?

– Эспиноза Мадридос дель Кастаньедос! – важно поправил толстяк, гордо вскидывая подбородок.

– Я учту это, – делая пометку в блокноте, сообщил комиссар. – А вы учтите, что мы взяли достаточное количество вина и шмаэльи для проведения экспертизы. Так что отговорки и ложь вам не помогут.

– Я требую адвоката. Си! Я не местный гражданин, чтобы вам отвечать.

– По нашим законам мы не обязаны предупреждать ваше консульство, сажая вас на десять суток.

– Десять суток! Но ке эро! (Я не хочу!) За что?!!

– За преступную кулинарную деятельность, подвергшую опасности жизни десятков мирных граждан. И у вас всего один шанс на чистосердечное признание. Если соврёте сейчас, скорее всего, сядете надолго. У нас есть договор с вашим шишпанским комиссариатом о взаимном сотрудничестве. Они не будут выгораживать международного преступника.

– Я не международный преступник, команданте! Я только бедный повар.

– То есть варщик? – осторожно уточнил я. – Варите синтетические наркотики?

– Вы узнали мою тайну, – медленно протянул шишпанец. – Но больше я не скажу вам ни слова, можете меня расстрелять.

– Так уж и ни слова?

– Си, сеньор!

– Вот видите. А сказали уже два, – удовлетворённо потёр руки шеф. – Поэтому предлагаю сделку. Мы повременим с расстрелом. А вы расскажете нам, на кого работаете, кого снабжаете, где готовите и как распространяете товар.

– Вы поймали меня на слове, команданте. Я, как шишпанец, настаиваю на расстреле.

– Ну а мы не настолько кровожадны. Учитывая, что от вашей шмаэльи никто не умер, вас, скорее всего, приговорят к десяти годам исправительных работ.

– Шишпанцы не боятся работы на рудниках!

– Опять не угадали, – тепло улыбнулся комиссар Базиликус, подмигивая мне. – У нас вам предстоит десять лет работать клоуном в младшей группе детского сада.